Шесть-семь-восемь, кушать просим!

Кошачий ребёнок растёт. Корм-холистик идёт «на ура», привес пока стабилен: +100 г в неделю-полторы – хотя в этом деле я очень аккуратна, кормлю по нижней границе нормы. Ещё уменьшить порцию сложно: кошка становится беспокойной и начинает кусать за ноги. Со стола она, как правило, не ворует, но если обстоятельства способствуют… c месяц назад Фима у Малютки выхлебала подливку из ужина – он был крайне сердит, и какое-то время они бегали по квартире, причём по фиминой моське было понятно, что оно того стоило. На пузе появилась смешная складочка, очень забавно меняется голова: личико ещё остренькое, а щёки и шея уже показывают, в какие места будут набирать вес в будущем – если Фимочке вздумается уютно улечься на бок, то смотреть получается только одним глазом: щека подпирает второй. Процесс роста, казалось бы, малозаметный, но я уезжала в отпуск всего лишь на неделю, а встретил меня шерстяной кабанчик. В пресловутой мерной вазе сфотографировать не удалось: не вмещает.

Кто сказал, что кошки не любят резкие запахи? Фима стащила и изгрызла апельсиновую корку, вытащила из мусорного ведра укропные стебли, с интересом обнюхала и лизнула очищенную луковицу. Вообще, удачно опробованные на Лизе методы воспитания с Фимой дают осечку: вот, допустим, Мальчик делает ей Внушение на тему, что нельзя ходить в его комнату (а там столько интересного! спальник, палатка, лесное барахло, и – что уж там скрывать – носки!): формально всё проходит штатно: кошка приняла подчинённую позу, опустила уши и сложила ротик скобочкой, изобразила «виновата-виновата, всё поняла и больше не буду»… но… стоит воспитателю отвернуться, как моментально меняется язык тела: «детской» позы как ни бывало, взгляд спокойно-наглый делается, хвостик снова упругой дугой ложится на спину, ушки встают вертикально – и на прямых ногах нахальная мохнатица вальяжно направляется куда нельзя.

Вот откуда кошка, ребёнок многих поколений кошек, отродясь не видевших живую мышь, прекрасно знает, как надо охотиться? Шуршащую бумажку, монетку, украденную резинку для волос или брелок от телефона надо взять в зубы и, высоко вздёрнув голову, унести в укромное местечко, чтобы там спокойно погрызть. И вот что занятно: маленькая мышка – однозначно добыча, а большая меховая мышь или метёлка для пыли, похоже, воспринимаются как детёныш: их надо обнять лапами и старательно вылизать. Погрызть – это вообще святое: как-то раз я заинтересовалась странным причмокиванием, которое слышалось непонятно откуда. Недолгие поиски привели меня к окну: Фимчик вытащила трёхсантиметровый хвост пакли из сочленения батареи и подводящей трубы и старательно его нализывала и насасывала. Это место я закрыла кожухом – и уже почти два месяца она ежедневно проверяет, хорошо ли закрыто и нельзя ли поддеть лапой или зубом, а я с ужасом жду осенних проверок теплосетей.

Неуёмное любопытство и живой непоседливый ум – это две определяющие кошачьи черты. У многих кошек это гасится темпераментом (вернее, его отсутствием – Лизочке, например, всё было лень), а вот когда желания совпадают с возможностями... Любой предмет или место исследуются досконально и тщательно, юркое тельце молниеносно прошмыгивает в любую открывшуюся щель, любопытный нос и ловкие лапы засовываются в любое, даже крошечное, отверстие. Например, я недоглядела за работницей, когда она клеила обои в коридоре, и часть виниловых обоев наклеена внахлест (в этом месте они не схватываются) – Фима обходит дозором квартиру и ищет оттопырившиеся уголки. И ликвидирует оттопыривание путём отдирания. Бросила я непригодившиеся в полёте карамельки в узкую цветочную вазу… маленькая головка плотно – как пробка в бутылку – втиснулась в вазу, каким-то образом туда же была просунута волосатая нога… и опа! конфетка в зубах.  Хотя нельзя не признать, что хойю она уронила очень удачно: цветок, за 7 лет не цветший ни разу, цветёт всё лето, как безумный. Особенной же любовью пользуется технологическое отверстие между ванной и туалетом, в котором проходят подводящие трубы-шланги и канализация – пришлось перекрыть доступ в санитарные помещения во избежание застревания растущей котейки.

Потихонечку просыпаются гормоны: Фима нет-нет, да и запоёт что-нибудь этакое, зазывное: видно, что пока это ей без надобности, но голос попробовать уже хочется. Она стала менее нежной: по-прежнему любит посидеть на руках, поласкаться и пообщаться, но, как подросток, жёстко дозирует телячьи нежности. Впереди – кардиообследование и неизбежный поход к врачам, а пока – наслаждаемся беззаботным детством. И валяемся, валяемся, валяемся – благо, Фима в этом знает толк.